Надежда Тальконы [СИ] - Евгения Витальевна Корешкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, Рэлла Тальконы. — Что ему еще оставалось отвечать в этой ситуации.
— Обиделся, — сразу же ощутила Надежда, — отгородился официальным титулом, не сказал привычное — «Рэлла Надежда», — но добавила, добивая — Кадав, пожалуйста, подбери себе замену. Сам. Ты достаточно знаешь меня, знаешь Бернета. Посоветуйся с ним, захочет ли он работать с выбранным тобой напарником. Если хочешь, можешь задействовать Найса, можешь выбирать самостоятельно… — и попыталась оправдаться: у меня, действительно, нет другого выхода, пойми. Дело не только в тебе и во мне. На карте судьба Альдены. — и с тихим вздохом приговорила последней фразой. — У тебя неделя сроку.
Резко поднялась и, нервно тряхнув волосами, быстро вышла, оставив телохранителя сидеть на диване и переваривать полученную информацию.
* * *
Первое время Кадава, действительно, всем не хватало. К человеку привыкаешь, к его манерам, словам, реакции. И Бернет сначала косился на нового напарника, хоть сам и помогал его выбирать из охранников внутреннего радиуса. Но потом привык, сработался. Тем более что Рэлла Тальконы как-то успокоилась, никаких фокусов не выкидывала. Может, повзрослела. Очень много времени проводила с детьми, наверстывая период отчуждения, который испытывала к дочери. Бернету всегда было очень интересно наблюдать за странными с его точки зрения, совсем не детскими играми. С Герандом она так не играла. Мальчик не унаследовал никаких свехъестественных способностей матери, что очень огорчало Надежду и радовало Алланта. Зато Альдена воспользовалась всем сполна и, чем старше становилась девочка, тем чаще общение матери и дочери, значительно больше походило на джанерские тренировки, чем на детские игры.
Вилда в таких случаях пребывала в благоговейном ужасе. Иркет держал нейтралитет даже в чувствах, так как знал, что в присутствии Посланницы лучше уж совсем не думать о тех вещах, которые она знать не должна бы.
* * *
Надежда, с сочувственной улыбкой проводив Алланта вести рутинные приемные дела, решила поразмяться немного в спортзале. Помимо стандартной джанерской тренировки она выбрала упражнения с боевым поясом, который не надевала уже давненько.
И только-только успела разогреться, начав по-серьезному гонять своих телохранителей, как сработал браслет.
— Да, Аллант, слушаю, — немного задыхающимся голосом немедленно отозвалась Надежда, успевая еще метнуться в сторону от старательно изображающего атаку Бернета.
— Подойди, пожалуйста, ко мне, — голос Алланта очень тихий, чтоб посторонние не услышали слов контакта. — Тут посетители требуют разговора только с тобой лично. И переодеться не забудь. А то ввалишься в тренировочном костюме. Люди не поймут.
— Ах-ах-ах! — Притворно отозвалась Надежда и побежала одеваться под безутешные и тщетные причитания Альгиды, что парадное платье недопустимо надевать поверх спортивной одежды.
Надежда быстро выбрала изо всех возможных платье довольно свободного покроя с высоким глухим воротом под горло, чтоб, действительно, не было заметно ни облегающего спортивного костюма, ни боевого пояса под ним. Она даже прически делать не стала никакой, наскоро расчесавшись и закрепив на свободно распущенных волосах одну из диадем, почти на бегу протерла лицо, шею и руки влажным полотенцем. Мимоходом мазнула по губам яркой помадой, изображая макияж. Румяна не требовались, она и так была разгоряченной после тренировки. Еще немного духов… Альгида не на шутку расстроилась, привычно перобразившись в строгую бдительную няньку.
— Но так же нельзя! Надежда мельком осмотрела себя в зеркале. Немного вольная интерпретация имиджа Рэллы Тальконы была готова. Не совсем то, что требовалось, но появляться на виду у подданных уже можно. Придворных и прочих посетителей в зале было довольно много. Все ждали окончания приема. Надежда торжественно прошла вперед и заняла свое место рядом с Аллантом.
Вот, вплотную ко второму помосту, медленно, синхронно и почти величественно ступая, прошли трое служителей храма Небесного Воина. Их темно-фиолетовые одеяния резко контрастировали с обликом светлого зала.
— Нам поручено говорить с Рэллой Тальконы. — Провозгласил стоящий в середине и самый высокий по росту служитель.
— Я слушаю вас, — изобразила внимание Надежда.
— Настоятель нашего храма уверял нас, что Посланница Вашей Защитницы вполне может говорить со служителями Храма Небесного Воина на равных, не прячась за спинами телохранителей, и не побоится приблизиться.
Это уже явно походило на провокацию и очень не понравилось ни Надежде, ни Алланту.
— Да, пожалуйста! — спокойно отозвалась Надежда и, сделав знак телохранителям оставаться на своих местах, не торопясь, спустилась к нежданным посетителям, остановившись на расстоянии трех метров от них.
— Я слушаю вас, — вежливо повторила она.
— Нам нужно получить ответы на несколько вопросов.
— Я слушаю вас, — еще раз повторила Надежда.
— Это на тебя пал выбор в День Жертвоприношения?
Немного обескураженная такой постановкой вопроса, весьма походящей на целенаправленное оскорбление, Надежда ответила односложно:
— Да.
— И ты самостоятельно взяла на себя проведение обряда, без разрешенной подмены? — фамильярность и оскорбительность слов и тона неприятно поражали. Надежда предпочла перетерпеть, не подавая виду.
— Да.
— И, действительно, после того, как ты, по воле Небесного Воина принимала любого желающего, ты понесла?
Зычный, четко выговаривающий каждое слово, очередного унизительного вопроса, голос служителя слышали все. Это было неслыханно и больше всего напоминало открытый плевок в лицо.
Надежда не выдала себя ничем, кроме резко стиснутых, побелевших на костяшках кулаков, ногтями в ладони, и ответила, почти не сбившись со спокойной интонации.
— Да.
В зале зашушукались, прокатилась волна ропота.
— И в должный срок супруга Небесного Воина родила здоровое дитя?
— Да!
— Сегодня по срокам исполняется три года со Дня Жертвоприношения. И сегодня на закате этот ребенок должен пройти обряд Идентификации и Приобщения в Главном храме Небесного Воина. Он еще должен суметь доказать, что является именно дитем Обряда Жертвоприношения! И не тебе, а тем более не твоей бесполезной Защитнице, которой вы тут поклоняетесь, противиться воле Небесного Воина.
По залу прокатилась еще одна, более сильная волна явного глухого ропота, и Надежда не выдержала.
Она резко выбросила вперед, на уровень лица, руки с раскрытыми ладонями и, не разжимая зубов, коротко рыкнула:
— На колени!
Вся троица, не сумев подавить неожиданного резкого импульса внешнего воздействия, одновременно рухнула перед ней на колени.
— Я позволяла вам оскорблять себя, — четкий тон ее раздельно произносимых слов был ледяным, — но никак не Защитницу. Вы двое, встаньте, — повелевающе показала она левой рукой. —
